Межсезонье охотника
С нетерпением ждут открытия нового сезона многочисленные тульские охотники, число коих, как правило, во много раз превышает количество лицензий на отстрел диких животных. Но ведь кому-то повезет! И поэтому-то охотничье межсезонье проходит для большинства любителей этого по-настоящему мужского увлечения в составлении бесчисленных планов, проверке и наладке (уже в который раз!) солидного снаряжения и, конечно, в общении с собратьями по оружию.
Именно в такие дни, полные для каждого охотника неподдельных тревог и ожиданий, в одном из домов старинного тульского района Подьячье собирается небольшая компания мужчин. Из их разговоров легко и быстро можно заключить, что все они – заядлые охотники. Да и интерьер помещения хозяина дома Михаила Бабкова даже непросвещенного наводит на те же мысли.
Комната представляет собой самый настоящий музей охоты. Стены тесно увешаны профессионально выполненными им самим чучелами птиц и голов животных, оформленными рогами копытных. Обширная география происхождения всех этих предметов гордости владельца и восхищения его гостей не оставляет сомнений: этот человек прошел с ружьем за плечами от Каспия до Байкала.
Ничего не скажешь, жилье поистине экзотическое. Для полного комплекта, пожалуй, не хватает только шкуры дикого бизона или, скажем, хотя бы медведя. На это шутливое замечание старый охотник улыбается: упустил, мол, – и по просьбам собравшихся рассказывает давнюю историю.
Потомственный оружейник Михайла, будучи подростком, ковал оружие победы за Уралом, куда был эвакуирован и тульский оружейный завод. С победой пришло время созидать оружие мирное, и молодого оружейника направили в ЦКИБ, где он долгие годы проработал одним из ведущих специалистов. Трудился от души! Михаил занимался разработкой и испытаниями новых моделей охотничьего оружия и снаряжения и считал себя самым счастливым человеком на земле. И не без оснований, ведь это редкая удача, когда ежедневная работа является одновременно самым большим увлечением твоей жизни!
С детства Миша промышлял охотой. Сначала ходил по лесам с отцом, потом с друзьями. В начале тридцатых годов почти в каждом доме Подьячья было охотничье ружьишко. По ночам часто шалили волки. Тогда русло Упы было шире, и вода подходила вплотную к жилым застройкам. Население берегового района в изобилии разводило гусей. Михаил Александрович до сих пор вспоминает набеги серых хищников: уносили птицу, а если не могли до нее добраться, то в ожесточении грызли пороги птичников и домов. Местный сторож, тоже из «гусятников», не уставал стучать по ночам в медный таз, нередко раздавалась дружная пальба охотничьих двустволок. Бывало, к всеобщему ликованию жителей, кому-нибудь удавалось подстрелить кабана, одного из многих, пристроившихся подкапывать чужую картошку в огородах.
В годы эвакуации охота для Миши приобрела совершенно другое значение. Благодаря его таланту выслеживать зверя и стрелять без промаха семья Бабковых имела к столу лишний кусок, что в те голодные годы было равносильно спасению. Но удача сопутствовала не всегда: слишком часто после рабочей смены пошатывало от усталости, а воспаленные глаза неверно ловили мушку в прицеле. И все-таки, уезжая из-за Урала домой, Михаил затаил грусть по этому чудесному краю. Где-то в глубине души он хорошо знал, что пройдут годы и он сюда вернется.
Так и случилось. Однажды зимой Михаил вместе с группой тульских оружейников отправился в командировку в Прибайкалье. Жили на зимовке местных охотников-промысловиков. Эти бывалые парни помогали тулякам в испытании оружия и порой давали ценные советы и рекомендации. Бабков как-то сразу быстро сошелся характером со многими из этих суровых и в тоже время добрых и веселых людей. Он живо интересовался особенностями и обычаями ведения местного промысла. И маститые корифеи охотничьего мастерства, к всеобщему удивлению, были рады поделиться даже своими самыми большими секретами с приезжим городским инженером. «Не иначе, как в тебе, Миша, эти лесные «берложники» родную душу почуяли», – пошучивали над ним иногда.
Прошел слух о появлении в округе медведя-шатуна. Мало бы кто отважился на встречу с этим лохматым отшельником! В деревнях поговаривали о случаях нападения зверя на человека. А Михаил и не прочь бы был повидаться, да где его отыщешь – тайга. Но вскоре мнение тульского смельчака изменилось.
Старый охотник-бурят пригласил молодого друга на свое личное зимовье, расположенное далеко в глухой тайге. Время летело незаметно. Михаил учился ставить капканы, растяжки, силки и не уставал поражаться красоте и мощи прибайкальской природы! Назад он отправился один, не смотря на просьбы гостеприимного хозяина заимки проводить его. Пришел на базу и, усталый, лег спать. Ночью старый бурят с криками вбежал в общую избу: «Миша где?» Оказалось, что, проверяя капканы, хозяин заимки наткнулся на огромные следы медведя-шатуна! Они лежали параллельно следам ушедшего недавно Михаила. Сомнений не оставалось: животное тайно преследовало человека. Тульский оружейник потом долгое время чувствовал холодок за спиной, представляя себе, как прогулялся в компании таежного мишки, подвергаясь при этом смертельной опасности!
«Вот так с медведем мне, напротив, очень повезло», – продолжает свой рассказ Михаил Александрович, объясняя, что есть у заядлых охотников трофеи куда более знаменитые, и при этом подмигивает лукаво…
Следующий курьез случился где-то на границе Тульской и Калужской областей. Две охотничьи бригады решили объединиться в одну, твердо намереваясь подстрелить сохатого. Загонщики старались во всю, номерные притаились в засаде. В густых зарослях показался силуэт лося. Самый молодой и нетерпеливый охотник из бригады калужан не выдержал напряжения. Выстрел грянул, и животное, подкошенное метким выстрелом, рухнуло на землю. Но недолго длилось торжество победителя. Из-под туши упавшей «добычи», кряхтя, выбрался пожилой мужчина и с дикими воплями бросился наутек! Охотники остолбенели в полном ужасе и недоумении. Оказалось, это был местный лесничий, решивший, что на него напали разбойники! А сраженной наповал была его старушка-лошадь!
Немало тогда потребовалось спиртного «НЗ», чтобы помириться с пострадавшим лесником и убедить местного ветеринара подписать акт о том, что казенная кобыла умерла своей смертью…
Под дружный хохот компания любителей-охотников потихоньку разошлась.
Оглянемся на хозяина коллекции охотничьих трофеев и удивительных воспоминаний – он задумчив. Ему девятый десяток, и вот уже пять лет, как он пропускает сезоны охоты один за другим. Теперь караулят утку в камышах и кабана в лощине другие молодые охотники. А он пишет красивые и глубоко лиричные стихи о неповторимости и красоте русской природы и, конечно, о романтике настоящей охоты.
Александр ШАХНО
