Страницы дневника войны
День Победы. К этим двум привычным для нашего слуха и глаза словам сами ветераны и участники Великой Отечественной шли долгой тропой войны. Некоторые из них вели дневниковые записи. Представляем вашему вниманию воспоминания туляков о военных годах 1941-1945. Для нас, современников, они звучат, как письма с фронта…
Выпуск 41-го
Первая Православная гимназия города Тулы (Садовый переулок), в 1941 году здесь была средняя школа № 5. 21 июня Нина Колябина отмечает не только окончание школы, но и свое 18-летие. Первый в жизни бал – выпускной. Потом никто не захотел расходиться по домам. Решили прогуляться по ночному городу, задержались немного в Кремлевском саду. Здесь эстрада открытого летнего театра, танцплощадка, а неподалеку зимой заливали каток…
В первые дни войны дворы Подъячьего (частный сектор между ул. Староникитской и р. Упой) обходил секретарь комсомольской организации, собирая школьников в добровольные комсомольские отряды для отправки на трудовой фронт. В эти дни Нина и завела блокнот, который на долгое время стал ее спутником. Эти почти стершиеся записи, сделанные карандашом на потрепанных страничках, можно прочитать и теперь:
«28 июня мы, выпускники-комсомольцы, ученики старших классов школ №№ 5, 6, 8, 18, 20 и других собрались в здании школы № 20 и ночевали там же. Утром нас отпустили домой собрать вещи и продукты. Потом пошли на Московский вокзал, сели в поезд. Сказали, что нас отправляют на оборонные работы в Смоленскую область. Подъехали к Брянску. Навстречу подошел военный состав с ранеными бойцами. Они кричали нам: «Куда вас везут, там же стреляют!»
Уже шли бои за Смоленск, поэтому эшелон с комсомольцами дальше Дорогобужа не пропустили. Стали копать противотанковые рвы. Первый – на поле цветущего льна, потом рыли на ржаном поле, густо поросшем васильками. Скоро вслед за немецкими «рамами» (самолеты-разведчики) появились и бомбардировщики. Работали под бомбежками и обстрелами. Слышно было, что кого-то убило или ранило. 18 августа дети получили приказ работы прекратить…
До станции Брянск добирались 90 километров пешком. Шли по ночам, днем прятались в лесах от наступавших немцев. Мальчиков отправили на фронт, а нас отпустили домой. На станции эшелон сильно бомбили. Погиб ли кто, не знаю».
Выпускницы школ трудились на сооружении укреплений и земляных укрытий от бомбежек. В Подъячьем жители рыли убежища на детских площадках. Иногда бомбежки заставали Нину дома. Ее пожилой отец мочил водой одеяла и закрывал ими вход в вырытую им во дворе землянку. Переживший Первую мировую, он и теперь ожидал газовой атаки. В темное время суток девочки патрулировали улицы, проверяя светомаскировку.
Нина была мобилизована на строительство секретного военного объекта в село Пирогово-Зыково Плавского района Тульской области, затем рыла траншеи и «военные точки» на территории бывшего тульского военного артучилища, находившегося тогда на окраине города в конце улицы Коммунаров (проспект Ленина).
Началась осада Тулы. 30 октября немцы вплотную подошли к городу. Жители самовольно разбирали содержимое продовольственных магазинов и складов. Колябины вместе с соседями тоже отправились на Хлебную площадь, где стояли большие амбары. Им досталось несколько мешков с мукой и крупой, банка с кабачковой икрой и детская игрушка. Жители собирали на брошенных полях мороженую картошку и капусту. Вдоль дорог за городом часто попадались трупы убитых и виселицы с казнеными.
За речкой Рогожкой (сегодня практически центр города) стояли немцы. Из-за Чулковского моста по ним бил бронепоезд. По колокольне Всехсвятской церкви, где сидел офицер-корректировщик, тоже палили враги. Купола храма от множественных пробоин выглядели, как решето. Вдоль кладбищенских стен, ступая по снегу босиком, бродила простоволосая в легком платье блаженная Дуня (местночтимая тульская святая, захоронена в Кочаках). Пророчествовала: «Немцы Тулу не возьмут, я ворота закрыла, а ключи спрятала!»
Разъезд Медный
Из воспоминаний оружейника Михаила Бабкова:
«До сих пор трудно представить, как при эвакуации тульских оружейных производств за считанные дни удалось погрузить на платформы станки и оборудование. На оружейном заводе на погрузке работал всего один кран. Остальные работы по демонтажу цехов велись вручную. Тяжелые станки на железных листах волоком по земле перетаскивали к железнодорожным путям».
Отец Миши остался оборонять Тулу и погибнет в 1943 году на фронтах Великой Отечественной войны. Остальные Бабковы отправились вслед за заводом за Уральские горы. Конечная станция – «Разъезд Медный». Это где-то между Орском и Оренбургом. До этого две недели провели в телячьем вагоне.
«Поселки Никитино и Ракитянка, восемь пустых недостроенных корпусов картонной фабрики. Именно здесь начался монтаж привезенного из Тулы оборонного производства. Одно время цеха стояли под открытым небом. Станки заметало снегом. Кто знает, сколько в тот год замерзло и погибло от голода тульских рабочих. Потом построили кровлю. От холодов спасла русская смекалка. Несколько паровозов соединили параллельно и отапливали цеха паром их котлов».
Ночевать Миша обычно оставался на заводе: не было сил и времени на длительные переходы в несколько километров, где его семья нашла пристанище в домишке местных уральцев.
За свои успехи в труде подросток Бабков премировался талонами на дополнительное питание в заводской столовой: обычно это была миска жидкой и чуть теплой пшенной затирухи, едва сдобренной солью. Истощенному парнишке это блюдо казалось сказочно вкусным и питательным.
Горечь черного хлеба войны
Из воспоминаний Ирины Шуниной:
«Жили мы до войны у дяди, именитого гармонных дел мастера Чулкова (в музее имени Белобородова имеется небольшая экспозиция, рассказывающая о его жизни и творчестве). Чета Чулковых, их дочка и мы, Шунины, жили в тесноте да не в обиде в небольшом старинном доме на ул. К. Маркса.
Город постепенно пустел, за сентябрь и октябрь фактически полностью были эвакуированы все предприятия. 4 октября в городе оружейников объявили осадное положение. Я заканчивала курсы сандружинниц. Потом меня направили в штаб местной противовоздушной обороны (МПВО) Пролетарского района города».
Ежедневно Ирина вместе с другими девушками приходила в штаб 50-й армии, находившийся в здании на углу улиц Пролетарской и Епифанской, где они получали боевые задания: разбирали завалы разбомбленных домов, грузили дрова, рыли окопы и траншеи. Каждый день вчерашние школьницы и студентки получали по буханке хлеба. На заводе «Штамп» тогда еще работала пекарня.
«5 декабря был введен комендантский час, Тула буквально «вымерла». В ту зиму очень рано стукнули небывало крепкие морозы. В очередь за хлебом становились в ночь, рядом стояла зенитная пушка. В Белоусовском парке были немцы».
В начале 1942 года от врага освободили поселки Горбачево и Скуратово, где располагались основные городские элеваторы. Но запасы зерна почти полностью выгорели. Девушки разносили по домам муку, хлебозаводы не работали. Мука со сгоревшего элеватора больше напоминала пепел, смешанный с мусором, а хлеб из нее внешне походил на уголек и был тонок и горек.
В феврале 42-го Ирину, как и других сандружинниц, мобилизовали. Кого-то отправили на фронт. Других оставили в Туле для работы в госпиталях. В это время, когда враг был достаточно далеко отброшен от города, стало поступать много раненых. Казалось, санитарным поездам не будет конца…
В конце 1942 года Шунина получила новое назначение начальника штаба МПВО сахарного завода. Сам завод эвакуировался еще в начале войны. Теперь здесь ремонтировали военную технику и производили бутылки с горючей смесью. На завод также подавались целые составы санитарных поездов с ранеными. И здесь требовалась постоянная помощь.
В конце 1944 года Ирину Михайловну отправили на учебу на всесоюзные курсы начальников МПВО категорированных объектов. Все ждали окончания войны на западе. Курсантов готовили для работы на Дальнем Востоке. Курсы были успешно окончены 7 мая 1945 года. Через два дня страна с ликованием встречала День Победы.
Александр ШАХНО
