Арсенал инфо - Город Тула

Верхнее чутье
Верхним чутьем называют способность охотничьих собак брать след «по воздуху». Но оказывается, и человек, не обладающий от природы острым обонянием, тоже не лишен похожей уникальной способности. Известно множество случаев, когда люди  не задолго до поездки сдавали назад билеты на самолеты, поезда, пароходы, потом пережившие крушения, попавшие в катастрофы. Многие принимали заведомо неверные решения, на поверку оказавшиеся выигрышными и единственно правильными. А вам никогда не приходилось на ночь глядя попасть в совершенно чужой и незнакомый город, и сразу же каким-то неведомым способом «угадать» куда же следует идти?
Мне приходилось и не раз. Обладание такого рода интуицией вселяет уверенность в собственных силах. И вот я опять на незнакомой станции небольшого провинциального городка. На улице уже темно. Прохожих тоже нет, так что вариант «язык хоть до Киева доведет» не приемлем. Каким-то шестым, десятым, а может сорок пятым чувством, понимаю, что свернуть надо на узкую дорожку, уходящую влево от края платформы.
Через пол часа пути сначала вдоль железнодорожного полотна, а потом заросших высоким бурьяном заборов, я добираюсь до «порта приписки». В стареньком деревянном доме живут  старики моего друга, который служит на Дальнем Востоке. Вот мы и договорились встретиться с ним в этом месте. Я первым добрался. Бабушка Глаша и дед Егор встречают меня радушно. Интересуются, не заплутал ли пока шел? Я отвечаю, что «верхнее чутье» меня всегда выручает. Уже за поздним ужином речь снова зашла об интуиции. И оказалось, что мои хозяева знакомы с этим явлением не понаслышке.
Егор до войны работал шофером при кирпичном заводе. На фронте тоже крутил баранку. И под артобстрелом приходилось побывать и под бомбежками. А раз вышел случай, во многом переменивший жизнь  солдата. Ехал Егор на линию фронта с грузом снарядов. День был ясный и солнечный, дорога лежала через несжатое поле ржи. В высоте звенел жаворонок. Казалось, и войны никакой нет. Но в душе Егора явно что-то скребло, как железом по стеклу. Солдат прислушался к своим ощущениям и понял, что давно уже слышит мерный и жесткий стук в моторе. «Как бы не сломаться! Батареи ждут снарядов!» Он нажал тормоза. Вышел из кабины и поднял крышку мотора, придирчиво проверил – все вроде бы исправно. На минуту посмотрел на поле, небо, на доли секунды его взгляд упал на дорогу-проселок. Впереди, в метре от переднего колеса его грузовика, прямо по колее была установлена  противотанковая немецкая мина! Егор похолодел, по спине прополз холодок: «Еще бы чуть-чуть, и все». Солдат несколько минут приходил в себя от потрясения, потом осторожно разминировал смертельную ловушку. В небе по-прежнему звенел жаворонок. Егор тронулся в путь. В моторе всю дорогу больше ничего не стучало.
После этого случая прежде не верующий Егор стал в тайне от товарищей-комсомольцев молиться Богу. За всю войну его ни разу не ранило, хотя в таких переделках бывать приходилось! А Глафира в войну одно время была в партизанах,  и иногда ей поручали отнести в город  сведения о немцах. До города было двадцать километров, особенно трудно было ходить в мороз. Зима 1941-го была на редкость холодной. На обратном пути в отряд девушка заблудилась. Дорогу замело снегом, быстро стемнело. Связная стала замерзать. Провалилась в глубокий окоп и долго шла по нему, утопая в снегу. У нее не было сил выбраться. Наконец-то это удалось. Не вдалеке она увидела «чернинку», решила, что это должно быть кладбище. «Дойду, сяду у креста, помолюсь и замерзну», - подумала девушка. Она дошла. «Чернинка» оказалась не погостом, а маленькой деревней. В крайней избе жил двоюродный дядька Глаши. Она была почти в беспамятстве, ни деревни своей не узнала, ни дядьки.
На следующий день я решаю совершить пешую прогулку до Х-го озера. Путь не близкий, пролегает он, в том числе, и через товарную железнодорожную станцию городка. Не удивительно, что дорога моя скоро оказалась перегороженной невероятной длинны составом. Он растянулся до самого переезда, обходить поезд было далеко. Я собираюсь быстренько проскочить под вагонами. Прекрасно знаю, что таких вещей делать нельзя, но мне, как и большинству людей, часто кажется, что именно со мной ничего плохого никогда не может случиться. Я хочу нырнуть под вагон, но что-то меня останавливает. Несколько мгновений я медлю. Потом, преодолев внезапно нахлынувшее оцепенение, решаюсь, но тут резким рывком состав трогается. «Еще бы чуть-чуть, и все»…
Наталья Мурко