Дмитрий Краснов:
Театр – это хулиганство!
Александр Попов возглавлял Тульский академический театр драмы более двадцати лет. После его ухода из жизни пост главной творческой единицы пустовал больше года. Да, театр на какое-то время осиротел, но жизнь продолжается. И вот в начале 2012 года на пост главного режиссера был назначен Дмитрий Краснов. Преемникам всегда тяжело: их сравнивают с ушедшими предшественниками. Тем не менее Дмитрий Алексеевич взялся за дело, и взялся успешно! Любители тульского театра не могли не отметить, что новый, 236-й, сезон начался с двух мощных премьер – «Блоха» и «Воскресение». А скоро театр отпразднует 235-й юбилей. Одним словом, поводов пообщаться с новым главрежем ТАТД Дмитрием Красновым более чем достаточно!
Из нашего досье
Дмитрий Алексеевич Краснов
Родился 5 января 1968 года в Казани
Окончил Государственное музыкальное училище им. Гнесиных по специальности «Актер музыкального театра» (1993), Высшее театральное училище им. Б. В. Щукина по специальности «Режиссер драматического театра» (2003)
С 1997 года – артист ТАТД
С 2004 года – режиссер-постановщик театра. Поставил около 20 спектаклей
С 2012 года – главный режиссер театра
Как жить без костылей и подпорок
Вы занимаете пост главного режиссера более полугода – что изменилось за это время? Чем сейчас живет театр?
Мы ставим спектакли. Слава Богу, качество их не упало. Стараемся развиваться и идти вперед. Моя основная задача – поддерживать театр на том профессиональном уровне, который был, и, может быть, даже попытаться вспрыгнуть еще выше. Если получится, дай Бог! Нечего стоять на месте, нужно развиваться каждую минуту. Каждую секунду мы должны идти вперед. Все мы вместе путь выбрали и сходить с него не собираемся.
Какой путь? В какую сторону планируете развиваться?
Я для себя так его определил: нужно развиваться на серьезной драматургии, серьезных авторах, оставаясь при этом коммерческим театром (Смеется. – Ред.). Сегодня это почти несовместимая задача. Любой человек скажет, что без комедии в наше время нельзя, зритель ходит, чтобы отдохнуть, на людей такая большая нагрузка ложится, долбит по нервной системе, расшатывает ее и такие новости приносит, что думаешь: «Как же хорошо мы жили раньше без телевизора, Интернета! И были добрее, общительнее, смотрели на мир наивнее, и в этом была своя прелесть…»
Мы выпускаем спектакль «Воскресение», и у Льва Николаевича Толстого в начале романа есть гениальные слова: «Как ни старались люди… изуродовать ту землю, на которой жались, <…> – весна была весною. Солнце грело… Веселы были и растения, и птицы, и насекомые, и дети. Но люди – большие, взрослые люди – не переставали обманывать и мучить себя и друг друга». Более ста лет назад написан роман, и ничего не изменилось!
У нас утеряно чувство радости. Вот проснулись утром, солнце светит – это радость! Мы посланы на эту Землю жить и радоваться этой жизни, а нам почему-то скучно. День прожит плохо, если мы не обругали кого-то, не посплетничали.
Не впитали негатива и не поделились им с ближним!
Да! И это разрушает нас и всю человеческую цивилизацию. В конце концов, мы и погибнем именно от саморазрушения…
Нас спасет уход от технократии, технического прогресса. Ресурсы человека настолько неизведанны! Кто-то искусственно нас «закрывает», не позволяя нам использовать наши ресурсы. Кто-то специально в свое время дал человеку колесо, а я не сомневаюсь, что мы имеем способность передвигаться в пространстве сами. Но вот кто-то кинул идею, что нам нужен рычаг, соломинка, костыль. И почему-то оказалось, что чем больше костылей, тем удобнее. Цивилизация как развивается? Чем больше удобных вещей, костылей и подпорок, тем якобы нам комфортнее жить. Мы обленились! Обленилось наше тело, наш мозг. Без компьютеров мы не можем жить, не можем думать. Даже считать без них не можем – а зачем? Деградируем…
И в чем наше спасение?
Не знаю. Наверное, в духовном объединении. Наша Церковь, по моему мнению, оказалась не готова к духовному перерождению человека. Был упущен момент, когда люди стали крайне нуждаться в духовном развитии. А Церковь, увлекшись возвратом себе благ и богатств, упустила души человеческие… Но деньгами души не выкупишь, как написано у Толстого. Сейчас все находятся на распутье. Боюсь, что все это выльется в большую трагедию. Но все должно каким-то образом переродиться. А любое рождение идет через смерть…
Наши последние спектакли именно про это: и «Блоха», и «Воскресение». Про то, что люди за суетой забыли себя, забыли, что они сами по себе являются большой и изначально чистой духовной единицей. Но это сложно, работать над собой надо. Куда проще нажать кнопку на пульте – и все…
Ни кумира, ни трупов…
Значит, в театре заметных перемен не будет?
Мы постарались остаться самими собой, избежав радикальных изменений. Любая революция – это беда, ибо несет в основе только разрушения. Революцию делают одни, а созидают и строят потом другие. Слава Богу, мы не пошли по этому пути. И не надо! Все должно строиться и перестраиваться только исходя из добрых и благостных побуждений. Созидать, не разрушать, при этом бороться с недостатками, которые тоже есть. С ними нужно считаться и их необходимо искоренять. Конечно, когда их искореняешь, тоже болезненные моменты бывают.
У меня два лозунга по жизни: «Не сотвори себе кумира» и «Меньше трупов за спиной». Если с первым проще, то второе дается нелегко. Вот тут и начинается та самая внутренняя духовная работа. Пока очень стараюсь держать себя в руках. Я понимаю, что никогда не будут все довольны. Кто-то считает себя обделенным, обиженным. Пока вот так! Но время все покажет…
Вы – главный режиссер, но не художественный руководитель. Почему?
Наша сегодняшняя система политическая и экономическая поставила театр, как и всю страну, в рамки, когда нужен менеджер. А менеджмент – это функции директора, потому что совмещать творчество и зарабатывание денег невозможно, это несовместимые вещи. Поэтому постепенно институт художественных руководителей как таковой уходит вместе с нашими мэтрами. После смерти Фоменко кто-то пошутил: «Мэтры уходят, остаются полумэтры» (Смеется. – Ред.).
Я думаю, что это нормально. Есть продюсер – человек, который зарабатывает деньги для труппы, и каждый день его мозги заточены на это. А творческая часть театра должна думать о творческом развитии, о качестве спектакле. Мы должны идти параллельно к общей цели. И в гармонии этот союз всегда плодотворен для всех.
Я всегда любил учиться у стариков. Когда учился, мы ставили отрывки и показывали пожилым педагогам. А нам хотелось современного театра, хотелось идти вперед, по своему пути. И вот мы показываем что-то, а старики сидят и говорят: «Что? Что артист сказал? Что делает? Я не вижу и не слышу». И тут вдруг понимаешь: для того чтобы поняли твое новое слово, нужно, чтобы тебя было слышно, видно и понятно. Это три кита, на которых стоит любое зрелищное действо. Если тебя не слышно, зрителю уже плевать, правдиво или не правдиво. И зачем тогда новая форма? Поэтому старики дают нам возможность не скатиться с истины, если так можно выразиться. Зачем изобретать велосипед? Вот наш директор Сергей Михайлович Борисов на этом деле собаку съел. Он более 30 лет возглавляет театр. И если он в 90-е годы театр удержал, то честь ему и хвала! Я ставил спектакли в разных городах и видел, в каком положении пребывают там театры. В бедственном! И то, что делает Сергей Михайлович, достойно уважения!
Театру в декабре исполнится 235 лет. Будет отмечаться юбилей?
12 декабря у нас будет концерт художественной самодеятельности нашего театра. Попытаемся задать вопрос и найти на него ответ, как мы дожили до 235 лет, оставаясь такими же молодыми, красивыми и чертовски обаятельными (Смеется. – Ред.). И отмечать будем в удивительную дату – 12.12.12, причем приказ о создании театра был действительно подписан 12 декабря! Для друзей театра и для наших друзей мы хотим устроить маленький праздник, совсем не официозный.
Независим только зритель
Вы не скучаете по актерству?
Нет, это разные профессии. Я еще доигрываю в спектакле «Свою люди – сочтемся». Но, если бы меня целиком и полностью удовлетворяла работа артиста, я думаю, не пошел бы в режиссуру. Хотя нет, пошел бы, меня всегда туда тянуло (Смеется. – Ред.).
Я считаю, что театр – дело веселое. Что бы ни играли, к этому всегда надо подходить весело. Когда к театру начинают подходить с научной позиции, когда пытаются «алгеброй музыку разъять», это становится скучно, неинтересно. Театр – это хулиганство! Да, он может говорить о серьезных вещах. Да, он может ставить проблемные вопросы. Но все же люди, которые этим делом занимаются, – люди веселые.
Для меня высшее искусство театра – опера, балет, пантомима. То, где условность передачи мироощущения, мировосприятия доведена до высокой степени. Там нет приземленных жизненных приспособлений. Вышел артист – и голосом, музыкой доносит до нас истины. «Жизнь человеческого духа в правдоподобии чувств», – сказал Константин Станиславский. Не зря к концу жизни он бросил драматический театр и занялся оперой. И получал огромное удовольствие от условности жанра!
Балет для меня – такой язык! Опять же, когда смотришь современный балет, диву даешься и убеждаешься: возможности нашего тела безграничны!
Кто более независим творчески: актер, режиссер или главный режиссер?
Пройдя все стадии, начиная от монтировщика сцены, могу сказать, что творчески самый независимый – это зритель. Он не заражен штампами восприятия. Он смотрит на то, что ему преподносят, в первые секунды с чистого листа. Для меня хорошая драматургия – это когда непредсказуемо, когда есть возможности даже для персонажей поиска нестандартных проявлений. В театре же интересно, чтобы было не как в жизни, но при этом правдоподобно. Вот это – театр!
А у режиссера, тем более главного, еще больше зависимость! Артист находится в конфликте только с режиссером, ну еще, может быть, с костюмом, с пьесой. Порой приходится играть не то, что хочется, ведь актерство – та же работа! В моей жизни были роли, в которых мне было стыдно выходить на сцену. Стыдно в профессиональном плане. Но опять-таки работа есть работа.
А режиссер еще более зависим, причем ото всех, кто вовлечен в процесс создания спектакля: он же еще и в конфликте с актерами, руководством театра и вышестоящим начальством, причем он должен уложиться в определенные сроки и сметы того или иного спектакля.
Вообще наша профессия очень зависима. От этого испокон веков передавался из поколения в поколение актерское такой способ существования, как псевдосвобода: якобы актеры – люди, свободные духом, эдакие рупоры… Так вот это все от несвободы…
Тула, оказывается, большая!
Вы выросли в Баку. По Кавказу скучаете?
По Кавказу нет, а по городу, которым был Баку, очень скучаю! Баку нес печати разных культур, в том числе и кавказской, что обогащало его морально, нравственно и духовно. Это был чистый, неразвращенный город. Город высокой культуры. И те хулиганства, которые творили там люди из сферы культуры, были добрые и созвучные взаимоотношениям между людьми, традициям города. Там было нечто эфемерное, и это было главное! Оттого рождались шедевры культуры. Не знаю, как сейчас… Там была очень благодатная почка для того, чтобы «вырастать в человека». Кавказские ценности – почитание старших, уважение к женщине, правила приличия и поведения – не сравнить с тем, до чего довели Россию…
Какой из городов, в которых вы жили, ближе вам по духу? Казань, Баку, Саратов, Москва, Тула? Ведь все разные!
Как ни странно, все-таки Москва. Я оттуда уехал 15 лет назад. Конечно, он сейчас другой, я его таким не знаю. Но мое творческое становление происходило там. Я очень любил старую Москву: Бульварное кольцо, скверы, домишки, переулки. Там был свой дух, свой мир…
В Туле прижились?
Оказалось, что до сих пор мало ее знаю. Когда я сюда переехал, перевез и родителей. Отец у меня умер, похоронен на 3-м кладбище. И вот летом я поехал туда, и таксист повез меня через Криволучье, этой дорогой я никогда не ездил: вдруг я с удивлением узнал, что Тула, оказывается, очень большая и длинная! (Смеется. – Ред.) Я ведь живу просто: дом – театр. Езжу по городу на велосипеде. И очень рад, что мама живет рядом со мной, на соседней улице. Родители наши не молодеют. Поэтому хорошо держать их под контролем! (Смеется. – Ред.)
Для человека очень важно заниматься любимым делом, а где – уже не имеет значения. Я понял, что нужно честно стараться делать свое дело. И себе не лгать.
Киномания на диване
Что вы делаете в свободное время?
Люблю ездить к друзьям в Москву. Люблю лежать дома на своем диване. Наверное, это все мужчины любят (Смеется. – Ред.). Я люблю тишину, когда никто не беспокоит.
Люблю природу, ездить гулять. Сажусь на велосипед и еду подышать в ближайший парк.
Что вы еще любите?
Я киноман, причем всеядный. Могу все смотреть!
Наверняка смотрите все фильмы с точки зрения режиссера?
О нет! Я становлюсь просто зрителем, отключаю мозги и погружаюсь в просмотр. А еще безумно люблю кукольный театр! Я превращаюсь в ребенка и хохочу, как ненормальный. К слову, кино я смотрю примерно так же. Смотрю все, что нового выходит.
Но именно кино, не сериалы?
Ну, сериалы – это уж чересчур! По сути это халтура для всех наших артистов. А что делать? Зарабатывать надо! Хорошо, что есть такая подработка. Хотя мешает, конечно…
А что из фильмов порадовало в последнее время?
«Красные огни» с Робертом де Ниро и Сигурни Уивер в главных ролях. Сильный фильм! А еще я люблю все фильмы с Леонардо ди Каприо. Очень мощный артист! Люблю европейское кино: каждый раз – удовольствие.
Иногда думаю: сколько же мне информации в голову идет, но почему же она не задерживается?! Считаю, что это мой самый большой недостаток. Не умею, прочитав книгу, цитировать ее. Я всегда завидовал тем, кто «12 стульев» наизусть знает.
Всегда хочется быть понятым. Чтобы поняли мировоззрение, ощущение, взгляд, интерпретацию… Как и любому человеку хочется…
После интервью Дмитрий Алексеевич проводил меня до выхода из театра. Там, на велосипедной парковке, показал и своего «железного коня», сказав на прощание: «На нем я объезжаю все пробки. А зимой хожу пешком! Отличная прогулка каждый день! Обязательно купите себе велосипед – вам понравится!»
Беседовала Юлия КОПЫТОВА
