Ярослав, ты помнишь, когда впервые начал петь?
Как рассказывали мне родители, первые звуки, похожие на пение, я начал издавать в возрасте двух лет. Семья у меня достаточно музыкальная, в нашем доме все время играла музыка, поэтому я постоянно слышал много интересного и пытался подражать. Давал концерты около подъезда: пел там, где обычно бабушки сидят. У меня, видимо, такая потребность была в самореализации…
Родители посмотрели на все это и поняли, что добром дело не кончится – надо меня срочно развивать в музыкальном направлении. И приблизительно в четыре года отдали меня в новомосковский коллектив – детский вокальный ансамбль «Ассорти». Там мы занимались эстрадным пением, исполняли всякие детские песни на городских мероприятиях. Всего нас было человек двадцать – довольно большой ансамбль, который подразделялся на младшую возрастную группу и среднюю, но были и ребята постарше, насколько я помню.
Я, когда только пришел в ансамбль, был там младше всех. Это привлекало достаточно много внимания. В свое первое появление на сцене я спел песню «Ах, вы, сени, мои сени, сени новые мои…» Не помню, конечно, уже этого выступления, так давно это было… Но как-то именно с того момента все и пошло-поехало. Это был мой первый коллектив, где я начал свое знакомство с залом, публикой, микрофоном, в конце концов, потому что, когда тебе всего четыре года, микрофон кажется прямо каким-то огромным-преогромным, и его сложно контролировать в маленькой ручке.
А когда ты вышел на большую сцену?
Мои первые выступления на достаточно большой для нашего города сцене проходили в городском Дворце культуры в Новомосковске. Потом, немного позже, когда мне было шесть лет, мы стали выступать на площади, давали там концерты в День города, и на стадионе в День Победы – у нас целая патриотическая программа была. Когда мне исполнилось семь лет, на новомосковской сцене стало тесно, и мы начали ездить по областным конкурсам. На тот момент, конечно, в силу возраста я не понимал, зачем все это: ну, надо спеть, я и пел, везут куда-то – и везут. Мне просто нравилось выходить на сцену, удовольствие доставлял сам процесс взаимодействия с публикой, со зрителями. А уж что там надо петь, где и перед кем, для меня в то время существенного значения не имело.
Когда же наступило осознание «я хочу», «я могу»?
Когда мне исполнилось пятнадцать. Но обо всем по порядку.
Когда мне было семь лет, родители решили, что надо двигаться дальше, и отдали меня в музыкальную школу. Так как там не было отделения эстрадного пения (оно было не столь популярным на тот момент), родители отдали меня на сольное народное пение. И там уже совсем другая история началась: хоть и площадки те же, но репертуар-то другой, подача иная. Правда, мне все это давалось достаточно легко, и я окончил музыкальную школу вполне успешно.
В 15 лет я по накатанной сразу же поступил в музыкальный колледж – на руководителя народного хора. И только с этого момента началось настоящее понимание того, кто я, что я, чего хочу от музыки и от жизни в целом. По крайней мере, какая дорога меня дальше ждет. До этого был полный сумбур, еще и этот дурацкий переходный возраст затруднял осознание себя. Помню это ужасное время: жуткие депрессии порой одолевали… А в 15 лет я параллельно с учебой в колледже стал петь в ресторанах. Как надо мной шутили тогда, утром пел для братьев, а вечером – для братвы.
Такие злачные были места?
Да, я работал практически во всех местах подобного рода нашего города, причем мне это нравилось и нисколько не смущало! Более того, после колледжа, где мы пели хоровые, народные песни, изучали белгородскую традицию, южан, селян, разные танцы, народные костюмы и говор, расшифровывали старинные песни, это было как глоток свежего воздуха! После учебы я приходил на работу и пел Лепса в ресторане, пел Кипелова, Носкова, Меладзе – и народу нравилось, было много приятных отзывов.
Значит, тебе нравилось работать в такой обстановке?
Конечно! Там у меня была своя большая сцена, где я мог самовыражаться. После депрессий и застоев это была своего рода терапия, тонкий лучик света в моей жизни, возможность для самореализации, ведь даже посредством исполнения чужих песен я мог доносить до слушателя что-то свое, и мне это очень нравилось! Так я закончил музыкальное училище, захотелось пойти еще дальше. Я поступил в Москву, в Гнесинку, на эстрадно-джазовое пение. Подумал, что народного мне, пожалуй, уже достаточно. А по вечерам, как и раньше, продолжил петь эстрадные песни: видимо, к ним больше у меня душа лежит. Уже ближе к 20-ти годам начал свои песни писать: меня, так сказать, прорвало к тому моменту. Стал аранжировки делать и более серьезно относиться к этому делу. При всем при том так увлекся, что решил: музыка – это на всю жизнь!
И тогда ты решил проверить себя и пойти на «Фактор А»?
Не совсем так. В академии имени Гнесиных осенью, на первом же курсе, мой педагог по вокалу говорит: «Послушай, там сейчас проходит кастинг на проект «Фактор А». Иди, попробуй». Я так подумал: «А что я там делать-то буду?» Представьте себе: только приехал в Москву, в общаге поселился, ничего не знаю… Ну, хорошо, решил попробовать, хотя думал, что наверняка выкинут тут же. И прошел с шутками-прибаутками, а потом раз – и «Дельтаплан» уже пою на сцене. Я подумал: «Ну, ничего себе, значит, надо идти дальше!» Так и состоялся мой первый телевизионный опыт, все было очень интересно, появилась некоторая известность, глаза загорелись. А потом проект завершился, и я как-то со стороны на все это посмотрел – это все здорово, действительно прибавляет уверенности в себе, дает ощущение, что ты чего-то стоишь, раз о тебе хорошо говорят такие авторитетные люди. Но дальше-то что я буду делать – петь те же песни, что в проекте, только на корпоративах? Это жалкое какое-то зрелище. Мне захотелось эту историю скорее похоронить, чтобы не обманывать людей. Понял, что хочу заниматься дальше, что я себя выращивал для чего-то иного, что еще не пришло время – мое время.
Наверняка «Фактор А» не прошел даром, тебя заметили. После проекта стали появляться интересные предложения?
После проекта я вернулся домой, снова стал жить размеренной жизнью, работать в ресторанах, в Москве учиться и подрабатывать. Решил, что надо переждать. А предложения были, но мне было не совсем понятно, что с ними делать, если я не вижу никакого своего материала, который мне бы хотелось продвигать, а не просто перепевать уже известные песни. Я, конечно, был очень доволен, что мне предлагали контракты, но интуиция подсказывала, что это все не то. Лучше я буду писать свои песни и подожду еще немного. Так прошло полгода после завершения проекта. И вот мне позвонил мой товарищ Костя, гитарист из Новомосковска. Он рассказал, что у него есть группа под названием «Час Пик», а я знал эту группу уже как года три, и мне она очень нравилась! Костя сказал, что у них ушел солист, и предложил мне присоединиться к команде. Я подумал, что вот это мне уже нравится, это уже мой расклад, и согласился.
И вот в декабре 2013 года я стал петь в группе «Час Пик». Мы начали работать и в направлении своих песен, до этого ребята играли преимущественно каверы (авторская музыкальная композиция, часто – известная, в исполнении другого музыканта или коллектива. – Ред.), поэтому у них все было в порядке с работой. Весь год нам было весело, мы работали-работали, делали с командой свой материал, и потом ребята мне заявляют: «А попробуй пойти на проект «Голос». Я им говорю: «А что я там делать-то буду? Я же уже был на «Факторе А». Не в моем характере кочевать из проекта в проект – это дурной тон: то на втором канале, то на первом». Но ребята, можно сказать, мне «пинка» дали, ведь группе нужно было развиваться. У нас как раз свои вещи появились, нужно было, чтобы об этом узнало как можно больше народу. И я в итоге все-таки подал анкету – такая анекдотичная история была!
Это было 7 июня. Помню, мы сдавали экзамены в академии, ко мне подошла подруга-однокурсница и говорит: «А ты подавал заявку на «Голос»?» Я отвечаю: «Нет, не подавал…» – «А ты в курсе, что сегодня последний день подачи заявок?» – говорит она. Ну, как всегда… А у нас еще в этот день концерт был. Я приехал к парням, рассказываю об этом, и мы все вместе бежим в первый попавшийся компьютерный магазин, просим у продавца выход в Интернет с какого-нибудь ноутбука на витрине, скачиваем фотографии, аудиозаписи, какие были в Интернете выложены, быстренько все это отправляем и свободно выдыхаем: уф, успели!
После всей этой истории я вообще как-то ничего дальше не ждал, думал: ну нет – так нет. Но месяца через два мне позвонили, позвали на кастинг…
Как твои близкие отнеслись к тому, что ты попал на шоу «Голос»?
Сначала никто, кроме моей группы, даже не знал, что я прошел в «Голос». Когда родители и жена увидели меня по Первому каналу, очень удивились! Правда, из-за проекта я практически перестал видеться с семьей, а у меня в Новомосковске остались любимая жена Марина и наша семимесячная дочка Варя, по которым я безумно скучаю! Я решил, что больше так не могу и пора перевозить семью в Москву. Когда проект только начинался, мне еще удавалось на несколько дней приезжать домой, но, чем ближе к финалу, тем график становился плотнее. С началом прямых эфиров все время стали занимать репетиции, поэтому удавалось только созваниваться. Конечно, семья меня поддерживала до конца, постепенно все перестали удивляться, увидев меня в очередной раз по телевизору.
Ты впервые выступал в прямом эфире. Отличается от записи? Какие ощущения?
Да приблизительно одинаковые. Единственное, там есть определенные технические особенности, о которых нас предупреждали, и подготовка к ним длилась дольше самих эфиров. Организаторы немного подстраховались, поэтому приходилось петь два раза: один – в запись, другой – в прямом эфире. Сложность состояла в том, что сделать это надо было одинаково, с одинаковыми эмоциями и отдачей. А, учитывая, что запись идет, например, в семь вечера, а прямой эфир – ближе к полуночи, это серьезное психологическое испытание, сильнее, чем просто волнение перед публикой, потому что в этом случае на тебя смотрят 50 миллионов зрителей!
В целом на проекте у нас сложились очень теплые, можно сказать, дружеские отношения. Все – начальство, продюсеры, организаторы – поддерживали, говорили: «Ребята, давайте! Мы – одна команда!» Это очень помогало.
А что касается отношений с участниками – удалось с кем-то подружиться?
Все было очень хорошо, мы все общались, и, чем дальше проходили вместе, тем более теплые отношения складывались внутри этого кокона – павильона, где снимался телепроект. Проблема состояла только в одном: в непосредственном общении между участниками все равно чувствовалось напряжение – волнение перед выходом на сцену. Каждому хотелось спеть на «отлично», сделать все правильно. И мы понимали, что в каждом из нас живет эта задача номер один, поэтому старались особенно не распыляться, максимально настроиться на результат, особенно в день съемок – все ходили, будто кол проглотили…
У тебя такое же состояние было?
Конечно! Я же из того же теста сделан. Но со временем я стал понимать, как справляться с волнением. Перед съемками начал общаться с администраторами, гримерами, стилистами, музыкантами, то есть с теми людьми, с которыми мне нечего было делить, с которыми мог получиться обычный открытый диалог. Таким образом, они немножко сглаживали это гнетущее напряжение, которое висело в воздухе. А я, в свою очередь, подпитывался их энергетикой.
А как же наставники – с ними удалось установить неформальные отношения? Быть может, с последующим сотрудничеством…
Конечно, мы общались. Но я не такой, чтобы приставать, расспрашивать, как делать то или это. Я прекрасно понимаю, что они тоже выполняют свою задачу, приходят на работу, тем более что участников было много. Так что, если им было нужно, они сами подходили, что-то подсказывали. Ооочень благодарен Пелагее за то, что она так помогала мне и так болела в финале!
Признайся, мечтал занять первое место?
Я, честно говоря, не хотел побеждать, потому что победа – это, в первую очередь, обязательства. Мне же комфортнее быть свободным, самому выбирать, куда пойти, с кем работать. У нас как раз в группе складываются такие отношения, что мы ни от кого не зависим. До «Голоса» активно продвигались, все в порядке было, а после него, тьфу-тьфу-тьфу, дела еще лучше пошли. Поэтому мне важнее именно с моими ребятами из «Часа пик» решать, что и как делать дальше. И в наше время это действительно реально – не быть под чьим-то крылом, если ты сам по себе интересен людям и что-то из себя представляешь. Я это к тому, что первое место обязывает не говорить, что я вам тут рассказываю, общаться другим языком, ведь ты уже себе не принадлежишь…
Так что первое место не для меня, потому что пугают последствия: а что потом? Меня все время не покидает чувство, что чего-то не хватает. Поэтому есть куда стремиться, и серебро в этом смысле – то, что надо. Лучше не придумаешь!
Как по ощущениям, изменилось ли отношение преподавателей и одногруппников после участия в проекте?
В Гнесинке все понимают, преподаватели поддерживают, им тоже приятно, что их ученика показывают по Первому каналу, да еще в прямом эфире. Так что они с пониманием относятся, даже если я долго не появляюсь на занятиях… У меня есть так называемый «бэкграунд» – багаж, который я наработал еще раньше. Поэтому, когда нужно сдавать сессию, я просто спрашиваю, что нужно повторить, и пока без особых проблем сдаю зачеты и экзамены, даже если мало времени для подготовки.
А вот одногрупники, скорее всего, завидуют…
Завидуют, наверное… Так или иначе, все творческие люди, а тем более вокалисты, первые лица, непременно хотят добиваться успехов в своем деле. Те люди, которые со мной учатся, в большинстве своем давно живут в Москве. У меня же история какая: третий год в столице, а уже такая абракадабра завязалась, еще и так быстро: «Фактор А», потом «Час пик», теперь еще и «Голос», а впереди – концерты… Поэтому я, честно говоря, иногда сам даже боюсь думать, что дальше. Лет-то мне мало, а впереди – непонятно что. Вдруг это все в одночасье закончится, а мне 27 лет будет? И что дальше делать? Но назад дороги нет – только вперед!
Наверняка уже есть планы на будущее. Решил, что дальше?
Мы с группой сейчас дописываем альбом. Ребята меня постоянно поддерживали на «Голосе» – у нас была целая концепция. Они всегда были со мной на проекте и не остались незамеченными благодаря своим костюмам, например, которые были в тему моих выступлений.
У нас, кстати говоря, с февраля намечается большой гастрольный тур – 50 городов, я думаю, среди них будет и Тула. Если вдруг не будет, то я сам хотел бы выступить здесь. Единственное – сложно определиться с площадкой, не хотелось бы «сидячего» зала. В любом случае, для тех, кто просто хочет послушать нас, недавно мы сняли концерт и выложили его в Интернет, в том числе в группу Вконтакте. Там 14 песен – 10 своих и 4 кавера – как раз то, что мы будем исполнять во время тура.
Еще хочу сказать большое спасибо всем, кто в меня поверил, кто голосовал за меня. Надеюсь еще не раз порадовать поклонников нашим творчеством. И пусть наступивший год принесет всем счастье и исполнение задуманного!
………………………………………………………
Ярослав Дронов, певец, солист группы «Час Пик»
Родился 22 ноября 1991 г. в Новомосковске в музыкальной семье (отец – профессиональный гитарист, играет в группе на акустической и электрогитаре; мама хорошо поет; прабабушка выступала с Оренбургским хором, где начинала Людмила Зыкина)
2012 год – стал студентом Российской академии музыки имени Гнесиных
2013 год, февраль – участник музыкального конкурса «Фактор А» на канале «Россия 1», 3-й сезон (занял третье место и получил специальный приз «Золотая звезда» от Аллы Пугачевой)
2013 год, декабрь – вошел в состав кавер-бэнда «Час Пик» в качестве вокалиста
2014 год – участник шоу Первого канала «Голос», 3-й сезон. Ярослав был самым молодым участником сезона. На «слепом» прослушивании исполнил песню «Знаешь», и к нему повернулись Билан и Пелагея, которую он и выбрал в качестве наставника.
Женился два года назад на Марине, с которой познакомился, когда ему было 15 лет, с тех пор и не расставались. Жена Ярослава преподает в музыкальной школе на отделении «Народного пения». В 2014 году у Дроновых родилась дочь Варвара.
Блиц-опрос
Какими еще достоинствами или талантами, кроме музыкальных, ты обладаешь? Пишу стихи и лет до 15-ти неплохо рисовал. Хотелось бы снова вспомнить, как это делается.
Лучший подарок – это… Наверное, внимание.
Домашнее животное… Собака лабрадор по кличке Лорд, очень добрый и милый пес.
Если отдых, то… В лежачем положении.
Стиль в одежде… Нет никакого стиля, главное – чтобы было удобно.
Любимая музыка… Поп-рок.
Беседовала Дарья КОМАРИЧЕВА. Фото из личного архива Я. Дронова
